Представьте картину: испечен пирог. Красивый, пышный с начинкой. Он очень вкусно пахнет и выглядит очень аппетитно. Приходит компания, чтобы попробовать этот пирог. Однако, есть нюанс, что всего несколько человек получают большие куски выпечки, а все остальные не получают ничего, либо крохи. Именно такая ситуация сегодня происходит с малым и средним бизнесом. Им оставляют небольшой «кусок» от общего пирога-госзаказа, их облагают неналоговыми платежами, страховыми взносами, им не дают кредиты на развитие по адекватным процентным ставкам, их постоянно проверяют надзорные органы, их прессуют правоохранительные органы. Разве это жизнь?

Торгово-промышленная палата (ТПП) РФ провела несколько экспериментов и реализовала несколько исследований, достойных внимания как минимум бизнеса. О независимом анонимном исследовании уровня коррупции в России, неналоговых платежах и участии малого и среднего бизнеса в государственных закупках ПАСМИ поговорило с Еленой Дыбовой, вице-президентом ТПП РФ.

ПАСМИ: Торгово-промышленная палата России провела независимое анонимное исследование «Бизнес-барометр коррупции» с целью замера антикоррупционных настроений и оценки антикоррупционной политики в России. Расскажите о результатах.

− Общаясь каждый день с бизнесом, участвуя в бизнес-процессах, ты знаешь о коррупции не понаслышке. Когда-то тема коррупции была пятой в позиции, сейчас она уверенно вырывается в лидеры. Предприниматели начинают отчетливо понимать, что никакого развития бизнеса не будет, если выстраивается коррупционная система, когда направления, реально приносящие прибыль, уходят в определенные «большие» руки, а всем остальным оставляют «полянку», причем маленькую и узкую. «Пеките пирожки, наливайте кофе, стригите, потому что нам это не интересно как бизнес», − таков их посыл. А все, что касается крупных заказов, строительства, то есть всего того, где есть реальные деньги, − в некоторых регионах такие проекты жестко распределены. Это и есть коррупция. Когда предпринимателей не допускают к государственным закупкам, когда нет реальной конкуренции. Все это не дает развиваться бизнесу.

На площадке ТПП РФ мы решили попробовать замерить рейтинг настроения бизнеса. Тем более у палаты в каждом регионе есть представительства, бизнес-объединения, в общем, есть кого опросить. Мы сделали анкету предельно простой. Сознательно. Там было пять вопросов по принципу «даешь – не даешь», «сколько даешь», «наиболее коррумпированные направления», «изменился ли уровень коррупции за прошедший год». Вот такого плана были вопросы.

Когда мы начали проводить опрос, мы поняли, что бизнес боится. Первоначально у многих были сомнения, почему мы сделали голосование «в облаке». А вдруг нас вычислят?! – самый распространенный страх.

ПАСМИ: И предпринимателей можно понять. Потому что 200 тысяч уголовных дел, о которых говорил Путин, из которых до суда дошли лишь 46 тысяч, заставляют многих задуматься.

− Да, и я их хорошо понимаю. Тем более в Москве можно «потеряться» в миллионах, а когда работаешь в регионах − ты у всех на виду, все друг друга знают.

Именно по этой причине некоторые регионы голосовали «бумажно», и голосование было анонимным. Меня очень порадовало, что люди начинают позитивно бороться за ситуацию. Итогом стал наш «Бизнес-барометр коррупции», который мы презентовали в октябре 2016 года на Сочинском форуме. Причем мы разослали результаты всем: в Госдуму, губернаторам, в администрацию президента. И сейчас, конечно, все ждут второй «Бизнес-барометр», чтобы можно было понять общую тенденцию.

ПАСМИ: Какие цифры поразили именно вас?

− Удивили суммы взятки. Первой у нас голосовала Центральная Россия. И минимальный размер взятки у подавляющего большинства уверенно был от 150 тысяч рублей до миллиона. В стране, где 95% − это микробизнес, размер взятки от 150 тысяч рублей – это очень много! Это очень тревожный знак. Когда начали массово голосовать регионы, то сумма средней взятки снизилась от 25 000 до 150 000 рублей.

Наиболее коррумпированными признаны такие направления, как получение разрешений, справок и лицензий (более 47% опрошенных признали это), государственные, муниципальные закупки (45%), контроль (надзор) за предпринимательской деятельностью (40%), возбуждение и расследование уголовных дел (более 27%) и сделки с недвижимостью, земельные отношения (почти 23%). Это ТОП−5. Но проблемы с коррупцией есть и в таких направлениях, как выполнение санитарно-эпидемиологических норм, подключение к тепло- и электросетям, в нарушениях ПДД, в регистрации транспортных средств, на таможне, в судебной системе.

Кстати, опрос «Бизнес-барометр коррупции» будет проводиться на постоянной основе один раз в полгода. Второй «барометр» мы будем пытаться расширять: добавим вопросы, проведем анализ ситуации. Но даже сейчас уже получен большой положительный эффект: мы заставили бизнес задуматься о том, что коррупция не просто есть, а с ней еще можно бороться.

Также важный аспект в том, что мы выступаем единым фронтом, и у нас есть документ, есть сформулированная позиция, и мы хотим предложить рецепты для изменения ситуации.

С одной стороны рецепт должен быть политическим: должен быть четкий посыл власти. С другой стороны, мы заметно снизим коррупцию тогда, когда не будет предпосылок для личного взаимодействия бизнеса и чиновника. Я говорю об электронных системах взаимодействия.

ПАСМИ: Неналоговые платежи составляют большую проблему для малого и среднего бизнеса. Что происходит в этом направлении? Будут ли они структурированы?

− На моей памяти около трех лет бизнес постоянно говорит о том, что его замучили неналоговые платежи. На данный момент есть поручение президента о том, что должен быть закон о неналоговых платежах. С другой стороны, сейчас пока даже реестр невозможно составить, потому что в каждом регионе свои неналоговые платежи и сборы.

Например, что такое торговый сбор в Москве? Это не налог, это отдельно введенный неналоговый платеж, которым обложили бизнес. Причем другие регионы такой налог не платят. В регионах есть другие истории с неналоговыми платежами. Например, экологический сбор или сбор за присоединение земли. И каждый регион пытается взять с бизнеса что-то дополнительно.

ПАСМИ: Причем не факт, что собранные деньги идут по назначению.

− Абсолютно. Еще один пример − утилизационный сбор. Это же не налог. Идея как всегда была хорошая: для переработки старой техники заплатите утилизационный сбор. Что получилось в реальности? При покупке новой машины тебе «вкрутили» этот сбор, потому что через 15−20 лет тебе надо будет ее утилизировать. В итоге прицеп, который стоил 150 тысяч рублей, стал стоить 350 тысяч, потому что каждое звено вынуждено платить государству, и эти затраты заложены в цену.

ПАСМИ: Ситуация не изменилась за три года?

− Есть движение, но пока медленное. Необходимо составить жесткий реестр неналоговых платежей, а также создать законодательное право на введение новых платежей. То есть надо поставить заслон, чтобы каждый регион не придумывал свою новацию.

ПАСМИ: Как ТПП может повлиять на ситуацию с неналоговыми платежами?

− Есть поручение президента, которое нужно «толкать», инициировать совещания, приводить аргументы, убеждать и доказывать. И системно последовательно доводить до нужного результата. ТПП занимается этой работой.

ПАСМИ: Чиновники отчитались, что доля малого и среднего бизнеса в закупках у государственных компаний растет. В тоже время сам бизнес высказался о большой коррумпированности этого направления. По вашим данным, пускают ли малый и средний бизнес в нужном объеме к госзакупкам?

− Я как предприниматель активно участвовала в государственных закупках: 300−400 контрактов в год по производству металлической мебели. Я оцениваю ФЗ-44 (как и 94) позитивно. Но я и мои коллеги-предприниматели могли бы участвовать еще больше. Надо понимать: чем крупнее заказ, тем больше своих собственных желающих на его выполнение. Условно говоря, контракты до 500 тысяч рублей могут получить все, а контракты от 10 млн рублей или от 100 млн рублей, как правило, имеют своего правильного или аффилированного исполнителя.

Закон о госзакупках (44 ФЗ) описывает процесс проведения торгов. Но основные нарушения происходят не на торгах, а на стадии формирования технического задания (то, что проводится до 44 ФЗ) и на стадии экспертизы поставленной продукции (то, что проводится после 44 ФЗ). К 44 ФЗ как к процессу организации торгов – вопросов нет. А вот к техническому заданию и поставленной продукции или услуге есть большие вопросы.

Если заказчику нужно, чтобы выиграла определенная компания, он начинает придумывать разные «фишки» в техническом задании. Например, у стола должна быть функция электронного подъема, с кнопкой, чтобы стол поднимался и опускался. Производитель говорит, − это технически невозможно или возможно, но не за эти деньги. Соответственно обычный производитель отказывается от участия в закупках. Наконец, какая-то компания выигрывает этот заказ. Дальше должна пройти экспертиза, которая должна выяснить есть ли у этого стола электронный подъемник. А экспертизы нет! И заказчику привозят обыкновенный стол. Поэтому пока мы не добавим этапы до и после проведения торгов, окончательного эффективного результата не будет.

ПАСМИ: Что узаконит эти «до» и «после»?

− Реестр. Государство должно сказать, − я закупаю определенные столы. И когда государственные служащие захотят купить себе стол, то они заходят в реестр и ставят галочку возле стола, который есть в списке, который можно будет произвести технически. Сейчас пытаются разработать такой реестр.

ПАСМИ: Самое страшное, что на откуп госзакупкам отдается питание детей в школах и детских садах. У меня, как у родителя, есть нарекания на качество школьного питания в Москве. Я подозреваю, что экспертиза, призванная гарантировать процесс производства и качества продуктов питания, не проводится. Я могу оказаться права?

− Вы знаете, в свое время Министерство обороны заключило с ТПП РФ при Примакове контракт о том, чтобы все, что поставляется министерству, проверялось экспертами палаты. За первый месяц 80% всей продукции было отправлено назад: обмундирование, обувь, продукты питания и так далее. За второй – 70%. Но! К концу года мы получили практически 100% качества всех поставок. Всем стало понятно, что поставлять брак − себе дороже!

На съезде ТПП я показывала экспертизу Владимиру Путину, когда во Владимирской области в масле, которое предназначалось для детских садов, не было животных жиров. Это было одно пальмовое масло.